Геннадий Мардас: «Поставили диагноз – рак сигмовидной кишки. Боли были такие, что лежал бы под рукой пистолет – точно застрелился бы»

 
Oчeнь тяжeлoe врeмя. Этo случилoсь в июнe прoшлoгo гoдa. Нo, бывaeт, чуть смoжeшь, a дaльшe дaeт o сeбe знaть кoлoстoмa… Днeй пять нaзaд? Рaньшe прoстo были нeбoльшиe симптoмы, кoтoрым нe придaвaл знaчeния. Чaсть ee вырeзaли, а другую часть вывели наружу — сразу зашивать нельзя. В итоге Чепёлкин сказал: все, подписывай бумаги, что согласен на операцию… Конечно, последствия химиотерапии есть — не все так гладко. Потом, когда снова нормально начал питаться, потихонечку стал набирать. И — боли. Не резкая — так, притупленная…
Вообще после завершения карьеры я немножко поправился. – А сколько пробыли в больнице в Сморгони? Экс-футболист БАТЭ и «Немана» Геннадий Мардас рассказал, как боролся с тяжелейшей болезнью. Там меня промурыжили почти сутки: врачи у нас, конечно… Сейчас пальцы более или менее, а ноги беспокоят, хотя принимаю все необходимые препараты. А это же все, естественно, все сбавляет… Давненько не взвешивался. – На пресс-конференции БАТЭ после матча ветеранов с «Миланом» на мой вопрос, почему на поле не вышел Мардас, ответил Анатолий Капский — из его слов стало ясно, что у вас проблемы со здоровьем… Если бы не ребята из тренерского штаба основы и дубля БАТЭ, не начальник команды Свирский… Если бы не он, не знаю, что произошло бы: если честно, я мог пойти на все, что угодно… – Химиотерапию. Но общее состояние нормальное: более или менее очухался. С одной стороны, думал: хоть это хорошо! После операции — три дня в реанимации. Все случилось 16 июня — получается, только за пару дней до этого справил небольшой 45-летний юбилей. Словно заново начинал ходить, тем более все очень долго заживало. Давай на клизму! На койке двое суток, не вставая — лекарство капали медленно. А тут начал болеть живот. С Сашей Лисовским вместе играли и работали в Сморгони после Борисова — через него мне и помогали. Назначили очень хороший препарат: есть таблетки — есть уколы, которые эффективнее. А сразу после химиотерапии немели голеностопы и пальцы рук. Мучили меня, мучили — никакого толку. Вот полгода и ходил со специальным мешочком. Встаешь с постели, чуть движение в сторону — и боль. А в общей сложности пролежал недели две. Одну перетерпел, вторую уже нет. Под утро жена говорит: давай в сморгонскую больницу — ничего же не помогает. Все решалось через Боровляны, где тоже попал к хорошему врачу. – Онкология… Остался без работы, никаких больничных нет… Обращался к хирургам. – Больше морально. Вводятся внутривенно. «Десятку» сбросил — до 85 килограммов. Вы даже не представляете, как дорога была эта помощь! Это у кого как проходит: через полгода, год, а то и через три, – рассказал Мардас. Они сказали, что вроде все нормально: по идее, так и должно быть. Кстати, там, где была колостома — место выхода кишки из живота — до сих пор идут отголоски. Хотел вот пресс покачать. Хотя какое там «справил»… Когда ходил «по-большому»? Хотя уже и до этого всего насмотрелся. Поначалу после операций и нога отекала, и с другими органами возникали проблемы. Сначала не резкие, а потом ночью как прихватило… И газы не отходят? Диагноз — рак сигмовидной кишки. Лежал там в реанимации с другими людьми — насмотрелся, конечно… – Там долго не держали. – Такое сложнее перенести физически или морально? Может, еще нужно время. Он меня осмотрел и стал задавать вопросы. А физически это можно вытерпеть, хотя тоже очень непросто. А на процедуры ездил в Гродно. А когда выяснилось, что все более или менее нормализовалось, ребята вышли на Боровляны: ездил туда на повторную операцию — уже зашивать живот. Реально такое состояние: лежал бы под рукой пистолет — точно застрелился бы. Но, судя по тому, в какую одежду не влезаю, — опять 95! Просто повезло, что на дежурство пришел опытный хирург Чепёлкин — лет под 65. – Что следовало делать потом? Дней пять не мог сходить в туалет.