нa пoчту» title=»Oтпрaвить нa пoчту»>
Зaкрыть
Oтпрaвить
Эксклюзивнoe интeрвью сoбствeнникa и рукoвoдитeля aгрoxoлдингa «Укрлэндфaрминг» Oлeгa Бaxмaтюкa aгeнтству «Интeрфaкс-Укрaинa».
Вoпрoс: Вoзмoжeн ли, нa Вaш взгляд, кoмпрoмисс с Нaцбaнкoм пo вoпрoсу пoручитeльств? Кaким бы вы eгo видeли?
Oтвeт: Мы прeдлaгaли oткрытoe мирoвoe сoглaшeниe с рaссрoчкoй нa сeмь лeт. Eсли бы Нaцбaнк xoтeл вeрнуть дeньги, oн бы сeл зa стoл пeрeгoвoрoв, нo eсли Вaлeрия Гoнтaрeвa (глaвa НБУ – ИФ) xoчeт уничтoжить кoмпaнию, тo eй нe интeрeсны нaши прeдлoжeния. Всe сoвeщaния, кoтoрыe у нaс были в aдминистрaции прeзидeнтa, с прeмьeр-министрoм, зaкaнчивaлись с тoчнoсть дo нaoбoрoт: нaс нa встрeчax всe пoддeрживaют, нo пoтoм выxoдит гoспoжa Гoнтaрeвa «сo знaчкoм МВФ» и фaктичeски дeлaeт шaги для тoгo, чтoбы уничтoжить мoю кoмпaнию.
Вывoд с рынкa бaнкa «Финaнсoвaя инциaтивa» — этo былa личнaя приxoть гoспoжи Гoнтaрeвoй. Eщe вo врeмeнa прeмьeр-министрa Aрсeния Яцeнюкa министр финaнсoв Aлeксaндр Шлaпaк прeдлoжил мнe купить нa 2 млрд грн гoсудaрствeнныx oблигaций. Эти oблигaции мы дaльшe пoстaвили в Нaцбaнк oдин к oднoму. Фaктичeски, я сдeлaл услугу прaвитeльству, нo Вaлeрия Гoнтaрeвa, кoгдa ввeлa врeмeнную aдминистрaцию в бaнк, уцeнилa эти oблигaции нa трeть – сфoрмирoвaлa нeдoстaтoк ликвиднoсти. Этo цинизм высшeй мeры! Вы мoжeтe спрoсить любoгo учaстникa финaнсoвoгo рынкa o тoм, мeшaлa ли кoму-тo «Финaнсoвaя инициaтивa», и oни oтвeтят «нeт». Дa, «Финaнсoвaя инициaтивa» былa тeснo связaнa с aгрaрным бизнeсoм и aкциoнeрoм, нo oнa мoглa спoкoйнo выплaчивaть людям прoцeнты.
Пo «Финaнсoвoй инициaтивe» у нaс вообще был прецедент. Мы платили один к одному к выплатам Фонда гарантирования. Но Нацбанк нам заблокировал платежи: три месяца мы не могли людям заплатить добровольно. В «Финансовой инициативе» половина моих друзей деньги держали. Ясно, что я буду эти средства возвращать.
Вопрос: Возможно, к вам особое внимание, так как есть предположение, что Вы финансово поддерживаете Сергея Таруту и Юлию Тимошенко, которые сейчас активно выступают за отставку Валерии Гонтаревой?
Ответ: Это бред больной фантазии. Еще и тут назначили Бахматюка виноватым. Какое отношение я имею к Таруте и Тимошенко? Они самодостаточные люди. Тарута – не бедный человек, как я его должен переубедить? Это нужно сотни миллионов долларов. Если бы я имел такое влияние в Украине, то сейчас я бы точно не жаловался вам на ситуацию, которая сложилась.
Вопрос: Вам СМИ еще приписывают, например, «Деловую столицу».
Ответ: СМИ приписывают мне, потому что у меня хорошие дружеские отношения с Вадимом Денисенко. У нас есть в Ивано-Франковске СМИ, мы этого не отрицаем. Это социальный проект, как чемодан без ручки. Когда-то бывший губернатор Михаил Вышиванюк «засватал» меня в это дело помочь журналистам.
Вопрос: Идет ли сейчас какой-то диалог с Нацбанком?
Ответ: Сейчас идут судебные процессы – это наша оборона. Потому, что мы понимаем, если мы не будем обороняться, нас просто разорвут на куски.
У нас нет проблем с кредиторами, они понимают, что есть риски на рынке, и эти риски связаны с конъюнктурой. Но на государственном уровне меня не слышат. Еще раз повторюсь, у премьера, вице-премьера, в администрации президента нас везде поддерживают, но, оказывается, существует один человек, который может все решить по-своему.
Если вы мой кредитор, то вы можете меня любить или нет, но вы заинтересованы в том, чтобы вернуть деньги. Я не понимаю, что хочет от меня Нацбанк. Убить компанию? Мы вложили во все наши объекты очень много денег – порядка $2,5 млрд. А при падении такой компании «шакалы», как советники, заработают себе $50-60 млн. Но кредиторы, акционеры и Бахматюк при этом все потеряют. Компания перестанет быть функциональной. В каком государстве мира хотят уничтожить компанию, в которой работает 40 тыс. человек?
Если Нацбанк хочет изменить условия, я готов договариваться. Если хочет усилить залог, я готов об этом говорить. Те 37 млрд грн долга, которые я якобы задолжал, это глупость. Реальный суммарный долг Фонду гарантирования вкладов и Нацбанку – это 18-19 млрд. Из этой суммы на 7 млрд грн есть мое личное мое поручительство перед НБУ, а еще нужно говорить с Фондом…
(НБУ на своем Твиттер-аккаунте 13 октября под хэштегом (меткой) «судебная реформа» разместил инфографику с портретом О.Бахматюка о подаче на него, как собственника признанных неплатежеспособными банков «ВиЭйБи» и «Финансовая инициатива», в суд пять исков о взыскании задолженности по персональному договору поручительства по обязательствам этих кредитных учреждений, суммарно задолжавших Нацбанку по рефинансированию 10,9 млрд грн.
На следующий рабочий день, 17 октября, центробанк под хэштегом «больше чем транш МВФ», опубликовал очередную инфографику с портретом бизнесмена, в которой утверждается, что «О.Бахматюк должен государству гражданам и бизнесу 37,9 млрд грн». В эту сумму НБУ включил уже указанную ранее задолженность по рефинансированию, а также 5,3 млрд грн долга компаний О.Бахматюка перед госбанками и 21,7 млрд грн задолженности двух его банков перед кредиторами на дату признания их неплатежеспособными).
Мы не прячемся. Я не смогу с собой забрать свои заводы ни в Англию, ни в Германию, ни во Францию. И если бы я хотел, я просто бы мог забрать cash flow компании и оставить после себя разруху. Но, мы же понимаем, что если компания живет два года без кредитов, то она делает это за счет своих оборотных средств. Мы уже засеяли 162 тыс. га ранними зерновыми, но для того, чтобы получить выручку от их продажи, нужно подождать восемь месяцев.
Вопрос: Если мы правильно поняли, Вы готовы на мировое соглашение с рассрочкой на семь лет и на увеличение залога?
Ответ: Да, на семь лет, без дисконта мы готовы брать на себя эти обязательства. Я это публично озвучивал и в кабинете президента, и в кабинете премьера. Однако глава Нацбанка сказала, что ей это не интересно. Ее задача – обанкротить компанию. Но мы будем бороться за компанию до конца. Последних два с половиной года мы живем в условиях войны, в замкнутой, агрессивно против нас настроенной, финансовой среде. Когда происходят такие вещи со стороны Нацбанка, как эти последние Твиттер-атаки, они делают невозможным поиск партнера. Рано или поздно это ведет к ухудшению имиджа компании.
Вопрос: Как сейчас идут переговоры с вашими кредиторами?
Ответ: Кредиторы сейчас полностью обеспечены, в том числе и акционерным капиталом. Они не хотят управлять компанией, но они хотят, чтобы она работала. Сейчас общий долг компании – $1,68 млрд.
После баннера на сайте Нацбанка кредиторы начали звонить по-новому. Когда они читают информацию о нарисованной задолженности 37 млрд грн, все начинают нервничать. Когда на сайте главного регулятора страны появляется фамилия Бахматюк, то кредиторы ожидают, что есть какая-то проблема. Все спрашивают причину конфликта, и как это будет влиять на наше финансовое состояние, а сомнения кредиторов зачастую приводят к дефолтам. Когда будет банкротство такой компании, как «Укрлэндфарминг», то можно будет выдернуть по дешевке активы, группа людей, которые будут сопровождать процесс банкротства, наживется на этом точно.
Разные были эмоциональные состояния за последние два с половиной года, но мы будем бороться за эту компанию. Мы в нее вложили все, что могли. Не только деньги, а время, возможности, у нас хорошая команда. Эти два с половиной года закалили коллектив, и именно он управляет сейчас компанией, а не лично Бахматюк.
Я когда общался с Валерией Гонтаревой, объяснял, что все акции компании заложены кредиторам. Арест Нацбанком всего моего имущества ни к чему не приведет, только дестабилизирует финансовую ситуацию. Все наши кредиторы садились за стол переговоров. «Укрлэндфарминг» за последние два с половиной года выплатил $387 млн внешним кредиторам, несмотря на то, что нам закрыли все лимиты на внешнем и внутреннем рынках. То есть компания за два года не взяла ни копейки заемных средств, но при этом мы сеем, убираем, выплачиваем зарплату порядка 2,5 млрд грн в год, платим аренду, налоги. Я очень удобная «мишень» — у меня 450 юрлиц. Более удобной мишени я даже не могу себе представить. Ты в каждом регионе имеешь отношения. Это же целая политика, мы же арендуем землю. У нас 500 юристов постоянно занимается переподписанием договоров.
Вопрос: В случае если арест будет наложен, Вы сможете оспорить его в международных судах?
Ответ: Мы не исключаем этот вариант, но зачем начинать еще одну войну, которую необходимо финансировать? Для нас в приоритете сейчас жизнедеятельность компании. Нам нужно дизтопливо и семена покупать, зарплату платить. Мы и так в судах тратим большие ресурсы, а международный суд – это десятки миллионов долларов. Так как кредитного ресурса у нас нет вообще, то кризис с ликвидностью будет чувствоваться очень остро.
Сам арест спорный, он подрывает все международное право, и если будет арест активов «Укрлэндфарминга», то фактически арестовываются и активы публичной компании «Авангард». И главное, арест ни к чему хорошему не приведет. Мне легче сесть и договориться, а дальше идти и спокойно искать партнера. Понятно, что при существующей ситуации нам нужны вливания в капитал. Да, сейчас мы предлагаем совсем другие цены и условия, чем были два года назад. Но скажите, какой нормальный человек ко мне придет, если обо мне баннеры висят на сайте Нацбанка? Я только из Китая вернулся с переговоров с пятью крупными компаниями, они зашли на сайт Нацбанка – и все!
Вопрос: Какова сумма претензий Фонда гарантирования вкладов физлиц к Вашим компаниям, и каковы встречные обязательства «ВиЭйБи» банка и банка «Финансовая инициатива» перед Вашими компаниями? Какими Вы видите пути решение этих претензий?
Ответ: С Фондом гарантирования у нас нормальное сотрудничество. Мы платим проценты, и там нет такой реальной агрессии, как со стороны Нацбанка. Мы подали кредиты на депозиты, признали ничтожными, поэтому это спорная задолженность и там порядка 3 млрд грн наших депозитов пошли под кредиты. И есть еще требования со стороны фонда Фонд 6 млрд грн по «ВиЭйБи» банку и 3 млрд грн — по «Финансовой инициативе».
Вопрос: Вы верите, что в этой стране могут существовать банки без связанного кредитования?
Ответ: Такая модель была в обществе, и все так жили, такие были правила. Если есть вопрос инсайда, то он есть ко всем украинским банкам. Нужно было сделать переходной период, и тогда бы не потерял никто. Пересмотреть залоги. Это же связанная система: ты можешь меня любить или нет, но если ты хочешь сохранить, то надо работать. А сейчас что мы получили? Ни одно нормальное предприятие не может взять деньги, не работает экономика, люди стали бедными.
Скажите, пожалуйста, почему нельзя было создать крупный санационный банк? Ведь и так 96% всех активов банков было компенсировано государством, как говорится в сообщениях СМИ. Мы сейчас не говорим о Бахматюке, или о ком-то другом, вы что думаете, мне этот банк был нужен?
Вопрос: Вас часто обвиняют также в том, что управлять компанией такого размера эффективно нельзя.
Ответ: Сейчас многие советники говорят, что у «Укрлэндфарминга» была неправильно выбранная стратегия, не нужно было брать так много кредитов. Но я хочу напомнить, что когда мы начинали строить компанию, цена на кукурузу была $376/тонна, а сейчас $162/тонна. В прошлом году мы собрали порядка 3 млн тонн зерновых. Если бы цены были на $200/тонна выше, компания бы генерировала дополнительно $600 млн выручки! Три года назад мы шли к размещению компании на IPO, и мы не могли прогнозировать тех событий, которые произошли в стране.
Сейчас мы боремся за эту компанию, потому что верим, что ценовая конъюнктура вернется. В любой нормальной стране компания берет кредит на 25 лет по низкой ставке, и власть это приветствует, потому что компания инвестирует в развитие территорий. У нас все наоборот.
В Херсоне мы построили самую крупную фабрику в мире по производству яиц и запускаем там биогазовый завод. На фабрике содержится шестимиллионное поголовье. Сейчас она работает на 50% мощности, до конца следующего года выйдем на 100%. Экспорт сейчас возобновляется, растет спрос на яйца со стороны Ирака, где немного утихли боевые действия. В Ивано-Франковске у нас большой завод по переработке яйца – более 6 млн штук в день. На него мы потратили $68 млн.
Если бы меня сегодня спросили, вложил бы я опять такие средства в развитие компании, я бы это сделал, но может более мудро подошел к этому.
Вопрос: Может ли Cargill нарастить свою долю в уставном капитале «Укрлэндфарминга»?
Ответ: Cargill — миноритарный акционер. Почему мы стали для них интересны? Потому, что мы были первой компанией, которая начала поставки кукурузы в Китай, и мы совместно делали некоторые проекты. «Укрлэндфарминг» стабильно может дать 1 млн тонн зерна. В этом году мы планируем экспортировать 2,5 млн тонн своего зерна, поэтому мы для них интересны как партнер.
Вопрос: Вы сказали, что находитесь в поиске партнера. О каком сотрудничестве идет речь?
Ответ: Мы сейчас в поиске стратегического партнера, интерес к компании есть. Китайские инвесторы пока в ожидании некоторой стабилизации. В Китае большое влияние имеет российская сторона. Это не добавляет Украине шансов на привлечение инвесторов. Мы сейчас работаем по двум направлениям: это Китай и Ближний Восток. Я понимаю, что привлечь инвестора — это единственный выход. Для меня сложно было принять решение и уйти с мажоритарного пакета. Я хотел вывести компанию на IPO. Но, видя проблему с Нацбанком, я понимаю, что Бахматюк для «Укрлэндфарминга» теперь является проблемой, и компания не может развиваться. Гонтарева делает все, чтобы уничтожить ее. Но компания имеет перспективу, это большая платформа и жаль будет, если она пропадет. Я не говорю, что я хороший, но я действительно переживаю за этот актив и за команду людей, которая работает с ним.
Вопрос: Какую долю в уставном капитале вы готовы отдать сторонним инвесторам?
Ответ: Мы готовы идти и до мажоритарного пакета, если будет решен вопрос с кредиторами. Нам нужно сократить долговую нагрузку и сохранить развитие компании — это ключевые моменты, на которые я делаю акценты в ходе переговоров с инвесторами.
Вопрос: Но до этого вы будете сохранять те масштабы компании, которые есть, и не будете продавать часть активов?
Ответ: А смысл их продавать? В управлении компанией нет проблем. Есть проблема с Валерией Гонтаревой. Ломать то, что сделано, большая дурость. Когда мы объединяли компанию пять-шесть лет тому назад, была проблема с управлением, но сейчас ее нет. Это бразильская модель, и мы взяли ее за основу. Все воспринимают компанию как Бахматюка, но компания – это не Бахматюк. Сейчас моя команда управляет кораблем, но если в корабль торпеда за торпедой идет, то какими бы не были механики, у них ничего не получится.
Вопрос: Может ли быть еще одной такой «торпедой» отмена моратория на продажу земель сельхозназначения?
Ответ: Я к этому очень спокойно отношусь, мы готовы к любым сценариям. Депутаты постоянно рассказывают сказку о «соломенном бычке», что люди потеряют землю. Забрать у людей право собственности на землю – это полная дурость. Задание власти сделать так, чтобы землю не смогли украсть. Пусть установят минимальную цену на гектар и скупают излишки этой земли в государственный банк. Ведь 30% людей уже умерли за время действия моратория. Постоянная игра на маргинальных настроениях населения зачем делается? – Чтобы завоевать политический авторитет. Будут правила – будем играть по правилам. Сейчас я плачу $100/га, а буду платить $150/га. Рынок земли – это инструмент для банковского сектора.
Вопрос: Госстат фиксирует сокращение производства яиц за девять месяцев на 11%, за счет чего происходит такое сокращение и как оно влияет на цены на внутреннем рынке?
Ответ: Яйцо – это сезонный товар, и нужно понимать одно: до отделения Донбасса и Крыма 55% производства яиц в стране приходилось на промышленность, а 45% производили хозяйства населения. Сейчас пропорция изменилась, и 63% яиц производят хозяйства населения. Последние 20 лет есть тенденция, что в период с апреля и по сентябрь все производители яиц работают в убыток себе, потому что активно производят яйца хозяйства населения. Какой это процент убытка? В зависимости от года может доходить и до 50%. Мы летом продаем яйцо по 80 копеек при его себестоимости 1,6 грн, но, вы же понимаете, что осенью производитель должен выровнять тот баланс, который потерял летом. После новогодних праздников опять идет падение цены на яйца, потому что спрос падает, а перед Пасхой и спрос, и цены начинают вновь расти. Эти так называемые «качели» происходят из года в год. Если вы посмотрите в целом за год, то маржа производителей будет 5-7% как у нормального производства продуктов питания. Если вспомнить прошлый год, то цена яйца в этот период была 2,5 грн, а сейчас – 2,2 грн.
Вопрос: Собирается ли компания наращивать производство на других фабриках после потери мощностей в зоне АТО и Крыму?
Ответ: Пока мы хотим сохранить то, что у нас есть. Ведь с мощностями мы потеряли и большой рынок реализации. Донецкая, Луганская области и Крым были одними из лучших регионов по продажам пищевых продуктов, в том числе и яйца. Традиционно люди там не занимаются домашним сельским хозяйством. Они работали на металлургических комбинатах и на шахтах, получали высокие зарплаты, Крым рос за счет туристов. «Авангард» почему так много потерял? Потому, что в Донецкой области мы занимали 80% рынка, В Луганской – 90%, а в Крыму – 100%. Поэтому «Авангард» упал в два раза. Сейчас он произвел 3 млрд яиц. Кроме этого, упали доходы населения, соответственно, люди стали покупать меньше сладостей, печенья, майонеза, а в состав этих продуктов тоже входят яйца.
Мы сейчас смотрим на рынок Эмиратов и наращиваем поставки в Ирак. ЕС, я думаю, будет до последнего защищать свой рынок от наших поставок яйца. Рынок Ближнего Востока интересен, но там часто идут военные действия, и ты просто можешь потерять весь свой товар там.
Вопрос: Какова, на Ваш взгляд, перспектива восстановления курса акций и еврооблигаций «Авангарда»?
Ответ: Сейчас цена акций «Авангарда» – это архиминимум. Это была компания, которая несла «золотое яйцо», а тут она раз – и наполовину упала. Весь вопрос в EBITDA: если она поднимется до $100-120 млн, то компания будет стоить $400 млн.
Вопрос: Есть ли возможность у компании экспортировать инкубационное яйцо?
Ответ: Мы, в основном, экспортировали его в Россию, но сейчас этот рынок закрыт. В ЕС более чем достаточно своей продукции, Венгрия там крупный производитель.
Вопрос: Убытки от потери Крыма и Донбасса просто легли на баланс компании? Во сколько вы их оцениваете?
Ответ: Сложно сказать. В Крыму – $200 млн, в зоне АТО – $300 млн, но активы стоили не так дорого, как рынки – мы потеряли возможность реализовывать там свою продукцию.
Вопрос: Расскажите о мясном направлении работы «Укрлэндфарминга». Многие компании не видят возможности заработать на молочном животноводстве и вырезают поголовье. Для Вашей компании этот вопрос актуальный?
Ответ: У на 67 тыс. КРС. Убытки очень большие. Мясное животноводство – это чисто социальные проекты. Странно, что от государства поддержка нулевая. Во всем мире выращивание КРС не существует без господдержки. В ЕС дотация на одну корову EUR300-400.
Спецрежим налогообложения отменят на 99% со следующего года, поэтому производители таких размеров, как мы, будут пересматривать свои планы по содержанию КРС. Вы же знаете, что одна корова – это слишком долгие инвестиции в нашей стране. Я думаю, что еще полгода мы подумаем, что делать с этим направлением, а потом что-то будем решать.
Если по направлению животноводства не будет стратегии развития, то ничего не будет. Когда-то мы были инициатором программы «Возрождение животноводства», были большие планы по ввозу большого количества племенного КРС – около 250 тыс. голов. Только такими масштабами нужно мыслить. Если ничего не будут думать, то понятно, что дешевле будет из Аргентины или Бразилии импортировать мясо.
Вопрос: Вы пересматривали севооборот под урожай 2017 года? Возможно, в связи с удешевлением кукурузы больше площадей отведете под подсолнечник?
Ответ: Нельзя все засеять подсолнечником. Севооборот у нас не изменится: 35% будут ранние зерновые и рапс, 40% — кукуруза, 25% — подсолнечник и соя. Мы обрабатываем сейчас порядка 510 тыс. га, на 2017 год заберем из-под пара 10-15 тыс. га. Многое зависит от погодных условий.
Вопрос: Какой урожай рассчитываете собрать в этом году?
Ответ: Мы в этом году рассчитываем собрать 2,1-2,2 млн тонн кукурузы. Качеством мы пока довольны. Поставили срок до 20 ноября все успеть. В прошлом году мы экспортировали 1,7 млн тонн зерновых, в этом году – 2,3-2,4 планируем сделать.
Вопрос: В этом году «Укрлэндфарминг» не запускал свои сахарные заводы. Почему? Ведь ценовая конъюнктура на рынке сахара очень благоприятная из-за его дефицита на мировом рынке?
Ответ: Если мы выйдем на рынок, то ценовая конъюнктура станет сразу неблагоприятной, будет профицит. Рынок стабилизовался, потому что мы ушли из крупного бизнеса и «Кернел». Весь экспорт – это 50 тыс. тонн сахара, а когда выходит такой игрок, как мы – то мы будем делать не меньше 200 тыс. тонн. Мы просто обвалим рынок. Сахаропроизводителям сейчас тоже не сладко.
Вопрос: Если ситуация с финансированием урегулируется или вам удастся привлечь инвестора, какими будут ваши первые инвестпроекты?
Ответ: Это порт и подвижной состав. Около 3 млн тонн хранения мы построили, остался порт, который может улучшить финансовые показатели. «Укрлэндфарминг» должен построить порт на 5-10 млн тонн по перевалке, это изменит качество компании, она будет более интересной для внешней платформы.
Вопрос: Взятая благодаря реструктуризации пауза в долговом календаре сколько продлится?
Ответ: Три года. Период паузы начался с весны. Мы реструктуризировали 95%, осталось еще 5%, и мы сейчас ведем переговоры.
Вопрос: В этом году «Укрлэндфармингу» уже удастся улучить финансовые показатели?
Ответ: В этом году финансовые показатели еще вряд ли будут лучше прошлогодних из-за цен на зерновые. Хорошо, что мы успели продать немного кукурузы по форварду по цене $200/тонна весной.
Вопрос: Если бы Вас спросили, чем отличается кейс «Укрлэндфарминга» и «Авангарда» от кейса «Мрии» и «Креатива», что бы Вы ответили?
Ответ: Наша компания имеет большие активы в $2,5 млрд. Их можно потрогать, они на месте стоят. Найти плохие стороны можно у каждого человека. Давайте найдем Мисс Мира, сфотографируем ее в неправильном ракурсе, и скажем: вот она, какая некрасивая. Не хочу никого пугать, но падение такой компании очень сильно ударит по внешнему имиджу страны.
Пример «Мрии» помогает нам вести переговоры, только не внутри нашего государства. Пока компания поддерживается, она жива. Когда она заглохнет, она будет стоить даже не ноль, а минус. Поэтому я не понимаю таких действий НБУ. Я человека вообще первый раз увидел, когда она стала главой Нацбанка. Такой ненависти к себе я не помню. Мне банк не нужен, я строил компанию и, да, я использовал те инструменты, которые были на рынке. И если бы цена была на зерно $350/тонна, и не было бы кризиса, я бы закрыл все вопросы. Если она хочет уничтожить компанию, значит она не хочет вернуть 10 млрд грн, а хочет поставить выше свои амбиции…
Я не намерен бегать по миру. Я не хочу быть мародером. Но нельзя быть успешным на неуспешной территории. Не использовать потенциал таких людей, как Бахматюк, Жеваго – это глупость. Если искать на меня компрометирующие факты, то они обязательно найдутся, как и на любого другого человека. Прихоти сейчас выше, чем логика. Они повторяют ту же ошибку, что и их предшественники. И если ничего не изменят, то точно так же они и закончат.
Источник: Интерфакс-Украина
